|
Флэшмоб — моментальная фотография свободной игры
07.11.2003 | «1 сентября»
Мгновений, когда виртуальная реальность вторгается в нашу жизнь, все больше.
Они подстерегают нас на улице, в магазине, на почте…
В субботу, 6 сентября, большое число покупателей и работников супермаркета на Французском бульваре в Одессе стали свидетелями аномального явления социальной природы. Ровно в 14 часов 55 минут в одну из касс (хотя остальные были свободны) выстроилась очередь из сотни молодых людей и девушек с единственной у каждого и одинаковой у всех покупкой — бубликом за 39 украинских копеек (примерно 7 центов). Хотя все вели себя скромно, не разговаривали и даже не переглядывались, между ними ощущалась незримая связь. Может быть, астральная. Запечатлеть феномен не удалось: единственный человек, снимавший его видеокамерой, таинственно исчез, и никто из очевидцев его внешности описать не смог. Заметили только, что он был в штатском. Пятерых покупателей бубликов увезли в отделение милиции и продержали там около часа. По словам задержанных, офицеры милиции хохотали и вспоминали свои студенческие проделки.
Одно из первых проявлений новой молодежной игры — flashmob (англ. «толпа на миг», «толпа-вспышка») было замечено в июне этого года в Нью-Йорке, где примерно 150 человек один за другим запросили в магазине «коврик любви для загородной коммуны». В немецком Дортмунде мобберы дружно и слаженно ели бананы возле выставки стиральных машин. В Денвере толпа примерно в 400 человек мирно распределилась по двум этажам общественного здания, после чего в течение некоторого времени верхние кричали: «Пинг!», а нижние отвечали: «Понг!».
«Флэшмоб» — воистину игра нового поколения. Игра, в которой виртуальное и реальное смешиваются до неразличимости. Когда десятки, а то и сотни зачастую никогда не видевших друг друга людей вдруг собираются в одном месте и осуществляют некую публичную подчеркнуто абсурдную, но невинную акцию, приводя окружающих в состояние растерянности. Здесь нет молодежной организации в привычном смысле этого слова. Любой желающий может сочинить содержание очередной акции, заявить ее в Интернете, назначить время и место… А в результате для окружающих акция возникает как бы из ничего — обыкновенные прохожие, обыкновенные покупатели, обыкновенные посетители почты… Но вдруг в определенный момент времени все они начинают делать нечто, что производит сюрреалистический эффект. Проходит несколько мгновений — и все возвращается в обычное русло. Молодые люди снова растворяются в пространстве, никак не выказывая своей общности. И только у невольных свидетелей акции остается ощущение тихого шока: «Что это было?»
7 августа 2003 г. 300 лондонцев почти одновременно сказали в мебельном магазине: «Вау, вот это диван!». 14 августа сразу сто бразильцев на людной улице Сан-Паулу сняли по одной туфле и постучали ею по мостовой. 16 августа в 18.00 в Киеве в подземном торговом центре «Глобус» примерно 70 молодых людей облизывали большие сосательные конфеты на палочках и спрашивали у продавщиц: «Скажите, пожалуйста, сколько нужно съесть таких конфет, чтобы поправиться на 7 килограммов?» 23 августа в 14.37 на Одесском почтамте группа флэшмобберов рассредоточилась по помещению и демонстративно вкладывала письма в конверты, на которых значилось: «Татьяне Лаврухиной. Общество анонимных алкоголиков». Конверты заклеивались и кидались в мусорную урну с надписью «Почта». 24 августа в Красноярске ровно в 12.00 перед зданием мэрии с первыми звуками городских курантов примерно 20 человек — на первый взгляд случайных прохожих — демонстративно замерли, а при каждом ударе меняли свою замершую позу на новую. С окончанием боя часов все участники акции как ни в чем не бывало продолжили нормальное движение и разошлись по своим делам.
В тот же день в 15.00 в Минске у входа на Комаровский рынок сотня мобберов под собственные бурные аплодисменты возложила подношения в виде чупа-чупсов к подножию местной скульптурной достопримечательности. 29 августа в 17.50 в Сарове толпа молодежи скопилась в магазине «Московский» у корзин с сухариками «Кириешки». При этом каждый раздумчиво проговаривал: «М-м-м, одну или две?!» — и почесывал при этом затылок. 30 августа примерно 50 одесситов в черном в скорбном молчании возлагали по два цветка к ногам клоуна при входе в «Макдоналдс».
7 сентября в 16.00 в Москве очередная внезапно возникшая толпа с возгласами: «Опять реклама!», «Дайте нам кино!» — пыталась пультами дистанционного управления переключить каналы на… уличном рекламном щите.
В тот же день в 18.30 в Санкт-Петербурге группа молодых людей бежала от фонтана на Малой Садовой к Манежной за человеком со старыми тренировочными штанами в руках, и каждый кричал: «Это мое трико, мое! Отдай!..»
9 сентября в 15.00 в Брянске в течение некоторого времени к памятнику Тютчеву подходили молодые люди в черном и ставили в ряд бутылки по 0,33 л из-под немецкого пива Holsten с воткнутыми в них белыми гвоздиками. В конечном счете выстроилась шеренга из 30 бутылок. 13 сентября у главного входа на ВВЦ вдруг с разных сторон появились бегущие и кричащие друг другу «Физкультпривет!» люди с номерками на груди. 14 сентября в 16.00 на первом этаже торгового центра в Омске примерно 30 покупателей одновременно нагнулись и стали завязывать шнурки на своих кроссовках. В тот же день в 19.20 в Чебоксарах над невинно гуляющими по торговому залу молодыми людьми одновременно раскрылись несколько десятков зонтиков. Через три минуты зонтики схлопнулись и участники акции растворились в толпе. Феномен флэшмоба предсказал (а отчасти создал) американский социолог Говард Рейнгольд, специализирующийся на проблемах виртуальных сообществ. Прочитав его книгу «Smart Mobs: The Next Social Revolution» («Великая толпа: следующая социальная революция»), компьютерщик из Сан-Франциско Роб Зазуэта создал сайт www.flocksmart.com, на котором первые мобберы начали договариваться о встречах. В течение следующих двух месяцев появилось несколько сотен аналогичных сайтов на разных языках, счет флэшмоббистских акций в мире пошел на тысячи, причем порядка сотни прошло в городах русскоязычного пространства. Пока эта статья пишется и газета печатается, список наверняка стал больше. Процесс обрел самораспространяющийся характер.
Флэшмоб в Одессе породили два 19-летних программиста, классические неформалы: они и хакеры (победители школьных олимпиад по программированию), и брейнринговцы, и «ролевики». Они прочли о флэшмобе в Сети, быстренько набросали на сайте свой сценарий, разослали электронные письма и SMS-ки по местам одесских сетевых тусовок… Еще два года назад такое вряд ли бы привело к какому-то эффекту. Пользователям Сети хватало виртуального взаимодействия, и не была достигнута еще критическая точка, когда виртуальная чаша переполнилась, чтобы выплеснуться в реальность. Сейчас же что-то явно произошло.
Стоит посочувствовать власть имущим во всем мире, а особенно в неправовых государствах, странах с низким уровнем законности. Они оказались перед неразрешимой проблемой: могут ли несколько сотен человек одновременно совершить что-то, не запрещенное законом: раскрыть зонтик, завязать шнурки, купить бублик, поставить перед памятником цветок в бутылке? Создание легитимного запрета на такого рода действия потребует пересмотра самих основ права, в том числе международных конвенций прав человека.
В то же время стихийная самоорганизация масс опасна для властей, так как выпускает на свободный рынок особого рода товар, способный составить конкуренцию властной монополии. По сути, речь идет о новой социальной технологии, которая создается и совершенствуется на наших глазах и может быть использована как в коммерческих, так и в политических целях. Следующий памятник может оказаться не Тютчеву. В Лос-Анджелесе сто мобберов в масках с лицом Буша ровно семь минут кричали: «Буш — лжец!», а 16 августа в 17.20 на Ленинградском вокзале москвичи встречали с питерского поезда некоего Владимира Владимировича, о чем сообщали соответствующие таблички у них на груди.
Флэшмобберы — люди реальности, люди действия, для них Интернет не транспорт в эскейпизм, а всего лишь то, для чего он и был создан, — средство связи. Все сценарии их акций исполняются вовремя, с точностью до долей минуты — не потому, что кто-то подает сигнал, а просто потому, что наступает означенное в проекте время. Такая стихийная слаженность совершенно не характерна для других неформальных молодежных сообществ. Молодые люди, способные на такую соорганизованность, представляют, между прочим, высокую ценность на рынке труда, и не случайно флэшмобберы производят впечатление успешных, благополучных и уверенных в завтрашнем дне молодых людей. | 
Для новичка